В наши дни существует немало попыток определить признаки, которые присущи современной псевдонауке — этой задачей занимаются как философы и другие ученые, так и общественные деятели, посвятившие себя борьбе с деструктивными социальными тенденциями и невежеством. Наблюдения показывают, что во многочисленных перечнях свойств псевдонауки (впрочем, и в попытках ее определить) исследователи всегда охватывают одну грань исследуемого феномена, но упускают другие существенные моменты. Действительно: как математику отличить, например, псевдозоологию от зоологии? Какие критерии может он выделить, основываясь на опыте столкновения с псевдоматематикой и можно ли эти критерии распространить на другие проявления псевдонауки?
К сожалению, ответа на эти вопросы у математиков (или зоологов) сегодня нету. Зато есть философы, которые именно этим и занимаются — наиболее общим определением феномена и максимально обширным представлением его свойств. Впрочем, о теоретическом решении проблемы говорить пока что не приходится: слишком размыты определения псевдонауки и односторонни совокупности признаков, приводимые авторами исследований данной проблемы.
Оговорюсь, касательно того, что я понимаю под псевдонаукой — под последней, на мой взгляд следует понимать превращенную форму научного знания [1]. Иными словами, это не просто имитация науки — это имитация формальной ее части, формы деятельности, внутри которой тем или иным образом извращено содержание: связи, внутренние отношения, предмет, объект, субъект-объектные отношения и, в конце концов, результат исследования. В случае с псевдонаукой, научное знание превращается в свою сущностную подмену. Внутренняя структура идеи, претендовавшей на статус научного знания, либо изначально лишена, либо сознательно лишается критериев (предъявляемых к научному исследованию) и определяющих научное исследование свойств.
В связи с этим, естественно, важным становится вопрос того, каковы эти свойства, ведущие автора идеи прямиком из академической среды (или здравого смысла) к искаженной картине миропонимания. Имея опыт исследования псевдонауки на уровне эпистемологической рефлексии, я, в ходе этих исследований, выделил 18 таких свойств (признаков). Они количественно (и, надеюсь, качественно) превышают общепринятые перечни свойств псевдонаук, в которых ограничиваются явными несостыковками со здравым смыслом и физическим миром или магическим содержанием. Я постарался также уделить внимание имманентным аспектам самой науки, которые в некоторых случаях превращаются в собственное инобытие, делая из адекватной идеи псевдонаучную:
1. Включение мифологических, религиозных или политических установок в научно-исследовательскую работу (под этим следует понимать не субъективность автора, представленную его личными верованиями или политическими убеждениями, но именно использование этих установок в рамках исследования);
2. Использование понятий, теоретических систем или идеальных объектов, которые обозначают умозрительные конструкты, не имеющие места в научной картине мира и никак не фиксируемые наукой, а также не имеющие достаточного основания для их введения в научную теорию;
3. Полное отсутствие какого-либо результата (доказательства или опровержения теории) в прикладном исследовании на протяжении длительного времени при декларации прогресса и продуктивных результатов (пример тому — теория торсионных полей);
4. В некоторых случаях — это невозможность опровергнуть или подтвердить истинность теории при утверждении автора теории о ее безоговорочной истинности (в первую очередь, это относится к таким дисциплинам, как теоретическая физика или другого рода научным теориям, для которых существуют лишь косвенные подтверждения);
5. Игнорирование ряда конкретных фактов (явлений, процессов, закономерностей, отношений) физической реальности, которые не "вписываются" в картину мира, предлагаемую автором теории или подстройка фактов и теорий науки под картину мира, которую провозглашает предложенная теория, вплоть до сочетания реальных фактов и несуществующих (вымышленных, подделанных или результатов ошибочных заключений, в которые автор теории безоговорочно верит, игнорируя очевидные доказательства);
6. Апелляция к "аргументу личности", ученого или влиятельного в обществе человека вместо конкретных научных фактов, использование академических регалий (часто — фальшивых) для произведения впечатления на оппонента в научном споре вместо демонстрации доказательств, превосходящих доказательства оппонента или эффективно парирующими их (данная проблема была рассмотрена социологом науки Р. Мертоном, у которого получила название "эффект Матфея" — априорное превосходство научного авторитета перед молодым ученым [2]);
7. Использование в научном исследовании ненаучных фактов или ненаучных аргументов в научном споре — привлечение для выражения точки зрения о вопросе людей, далеких от науки, апелляция к публицистике или художественной литературе (если речь идет не об исследовании самой литературы или публицистики, подобная аргументация, естественно, неприемлема);
8. Злоупотребление научной терминологией, использование научных терминов не по назначению, придание им вольного значения, так называемое "жонглирование терминами" (последняя метафора также встречается в работе Ж. Брикмона и А. Сокала "Интеллектуальные уловки" по отношению к некоторым постмодернистским философам, вульгаризирующим естественнонаучную терминологию [3]);
9. Псевдонаукам также характерна логико-гносеологическая патология, которую отечественный философ науки Р.А. Аронов называет "пифагорейским синдромом". По мнению философа, под ним следует понимать "отождествление теоретических структур, математических форм, абстрактных симметрий, научных законов, являющихся элементами теории, с соответствующими структурами, формами, симметриями, законами объективного мира, существующими вне и независимо от какой бы то ни было теории" [4, с. 348]. В контексте исследования псевдонауки, данный принцип можно расширить, обозначив его как сущностное проявление превращенной формы научного знания: это неправомерная онтологизация теоретических построений или попытка экстраполяции частной теории на научную картину мира, попытка объяснить мир и представить проблемы других наук на языке узкоспециальной теории (а в некоторых случаях — еще и ложной теории);
10. Претензии на бескомпромиссность, "революционный характер", быстрые и невиданные позитивные результаты, которых наука неспособна достичь в данный момент и никогда не будет способна достичь впредь. Утверждения о том, что автору теории доступно знание, которое недоступно другим людям (при полном отсутствии возможности проверить это утверждение);
11. Использование таких терминов и формулировок, как "официальная наука", "скрытые тайны древних", "четыреста лет лжи ученых", "что скрывает от нас официальная наука" и т.д. (с одной стороны, это могут быть попытки представить ученых как неких "заговорщиков", антинаучная тенденция, с другой — попытка продвижения своих идей за счет сенсационности);
12. Апелляция к СМИ вместо научного сообщества. Очевидно, что неадекватные идеи при должном их анализе едва ли пройдут проверку и будут опубликованы в серьезных научных изданиях, в связи с чем псевдоученый использует все доступные средства, готовые с ним сотрудничать, для распространения собственных идей. Тенденция СМИ к освещению громких событий и сенсаций, способствует тому, что идеи псевдоученого, которые тот на свое усмотрение может наполнить "сенсационным" содержанием, будут приняты в медиа-среде благосклонно и будут включены в выпуски газет, телепередач или радиопрограмм;
13. Создание "прибавочного смысла" (места, где марксизм встречается с семиотиков): поиск и создание произвольных связей между реально существующими явлениями и процессами. Наиболее ярким примером подобного являются разного рода "практики" толкования сновидений, которые рассматриваются, например, как предсказание будущего. Менее очевидным примером является объединение двух теорий или математических величин, которые по факту объединять нельзя. Ярким примером подобного является деление скалярной величины на вектор в математическом аппарате современного адепта эфиродинамики В.А. Ацюковского [5]. В медицине подобная методика используется для демонстрации эффективности фальшивого медицинского препарата: графики зависимости, диаграммы с результатами клинических испытаний строятся на основе произвольных взаимосвязей значений переменных графиков, как то "погода — возраст", "настроение — пол", "вес — образование". И все эти "зависимости" будут касаться, например, некой мази от, предположим, синяков. Очевидно, что приведенные значения переменных не помогут определить эффективность препарата. Зато придадут исследованию наукообразный вид;
14. Виктимарная стратегия мышления — попытки автора псевдонаучной теории выставить себя жертвой некоего заговора, зависти или консервативных установок "официальной науки". В некоторых случаях — используется апелляция к ученым, опередившим свое время, вроде Галилея или Коперника (естественно, без учета того, что в современном научном сообществе восприятие новых идей свободно от предрассудков, царивших во времена этих ученых, а инструменты проверки теорий находятся на гораздо более высоком уровне);
15. Неправомерный переход от логической возможности к логической необходимости: вывод о необходимости доказываемого утверждения ("необходимо следует из") на основе исключительно его мыслимости ("мыслимо, что", "может быть", "возможно"). Общий вид таких суждений: "Если А можно отчетливо помыслить, то А существует", в крайних случаях: "А кажется верным, значит — А должно быть верным". Чаще всего подобные уловки используются для влияния на неподготовленную аудиторию как элемент апелляции к здравому смыслу человека, его привычкам, предрассудкам или заблуждениям (если А ложно, но кажется человеку, далекому от науки верным с точки зрения его здравого смысла, он может быть склонен поверить в А).
16. Нетерпимость конкретного псевдоученого к альтернативным теориям, как научным, так и альтернативным псевдонаучным идеям (например, спор между сторонниками мировых заговоров или искателями "скрытого смысла" в египетских пирамидах);
17. Чрезмерное усложнение легких объяснений и наоборот — необоснованное упрощение объяснений, требующих более широких выкладок и использования, например, математического языка с целью произвести впечатление. К сожалению, то, что видно "глазу" профессионала в области, незаметно для людей, которых представители псевдонауки пытаются обмануть, апеллируя либо к уму публики ("видите, вы все понимаете, а ведь это фундаментальная сложность!"), либо к его недостатку ("это сложные выкладки, известные лишь профессионалам, вы едва ли поймете, просто поверьте");
18. Исходя из особенностей современных общественных отношений, можно утверждать также о существовании социоэпистемологического критерия. Под ним следует понимать отсутствие массового внедрения и коммерческого использования некой "альтернативной" практики или технологии, предложенной автором идеи, которая рассматривается как псевдонаучная (или потенциально псевдонаучная). Под этим необходимо понимать следующее: если некое изобретение, медицинский препарат, научная теория или даже практика (например, способ организации производства вроде основанного на дианетике Habbard management system) более эффективны, чем существующие в общественной деятельности или непосредственно в науке, ученые вынуждены были бы признать эту эффективность или (если исходить из концепции "заговора ученых") как минимум создать аналог этого продукта для получения финансовой выгоды, используя идею в промышленных масштабах. Но если по каким-то причинам наука, частные компании или государства все же не берут на вооружение эту новую идею, одной из основных причин этого неприятия может быть именно тот факт, что идея не несет никакой ценности. В капиталистических отношениях вердикт "прикладное исследование, неспособное принести прибыль" является сильным сигналом для восприятия его как ложного.
С другой стороны, нельзя отрицать наличие других причин, по которым та или иная идея может не внедряться в общественную практику (социальные, политические или экономические факторы), но, если в конкретно взятой концепции п. 18 будет наблюдаться в совокупности с другими вышеупомянутыми пунктами, к теории определенно следует отнестись осторожно. В любом случае, "монетизация" современной науки как тенденция при изучении феномена псевдонауки должна быть взята во внимание.
Бесспорно, в науке всегда существуют теории, опережающее свое время и выглядящие отчасти как девиантные (взгляните хотя бы на состояние теории струн в 1944 г.). Но ведь с развитием науки улучшаются также и способы проверки этих теорий, появляются новые эксперименты и любые другие вспомогательные инструменты для опровержения или подтверждения выдвинутых учеными гипотез. В то же время, современному обществу присущи идеи, покоряющие индивида (далекого от науки), ученого или группу ученых, имеющие разные предпосылки для возникновения, — личные заблуждения, упрямая вера в истинность некоего положения, социальные факторы (вроде желания славы и личного обогащения) — следствием чего становится возникновение превращенных форм науки. Предложенные признаки псевдонауки, естественно, не присущи одновременно каждой теории, которая рассматривается сегодня в качестве псевдонаучной: так, дианетике присущи одни свойства (из вышеупомянутых), мегалитической геометрии или организмике — совершенно другие. Но если уж вы встретили теорию, в которой тот или иной признак встречается, мой вам совет — будьте бдительны и перепроверьте сотню раз перед тем, как поверить в ее истинность.
Автор: Мстислав Казаков
Примечания:
[1] — Для наиболее простого понимания значения концепта «превращенная форма», отсылаю вас к статье М. Мамардашвили: http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s01/z0001103/st023.shtml
Превращенные формы научного знания были также подробно исследованы мной в нескольких статьях и докладе (а вскоре, надеюсь, будут исследованы и в монографии): http://novyn.kpi.ua/2013-3/Kasakov.pdf;
http://sci-article.ru/stat.php?i=vvedenie_v_problemu_filosofii_lzhenauki:_lzhenauka_i_postmodernistskaya_epistemologiya;
http://journal-phipsyped.kpi.ua/article/view/35897/32180;
http://www.irbis-nbuv.gov.ua/cgi-bin/irbis_nbuv/cgiirbis_64.exe?I21DBN=LINK&P21DBN=UJRN&Z21ID=&S21REF=10&S21CNR=20&S21STN=1&S21FMT=ASP_meta&C21COM=S&2_S21P03=FILA=&2_S21STR=gileya_2014_88_64;
http://molodyvcheny.in.ua/files/conf/other/01april2014/02.pdf
[2] — См. по этому поводу: Мертон Р. «Эффект Матфея» // http://www.garfield.library.upenn.edu/merton/matthew1.pdf
[3] — Sokal A., Brichmont J. Fashionable Nonsense: Postmodern Intellectuals in Abuse of Science. New York: Picador, 1998
[4] — Аронов Р.А. Физическая реальность и познание. М.: КРАСАНД, 2011
[5] — Ацюковский В.А. Материализм и релятивизм. Критика методологии современной теоретической физики. К 100-летию выхода в свет книги В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», М.: изд-во «Петит», 2009
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.