Но больше всего в книге Стива нам понравился — и, признаться, мы совершенно не ожидали такого от книги, в которой речь идет об Австралии, — новый суровый взгляд автора на основателя Саентологии, уроженца Невады Л. Рона Хаббарда.
Каннане безжалостно анализирует прошлое Хаббарда и, похоже, его шокирует, что кто-то вообще мог принять биографию Хаббарда всерьез.
В 1948 году Хаббард опустился на самое дно — он предстал перед судом города Сан-Габриэль в Южной Калифорнии за то, что выписывал необеспеченные чеки. Стив пишет:
В 1948 году Хаббард опустился на самое дно — он предстал перед судом города Сан-Габриэль в Южной Калифорнии за то, что выписывал необеспеченные чеки. Стив пишет:
"После того, как Хаббард побывал в зале суда г. Сан-Габриэль, его можно было назвать мелким вором, мошенником, двоеженцем, домашним тираном, никчемным отцом, самозванцем, симулянтом и лжецом. Однако его следующий замысел заключался в том, чтобы убедить остальных, будто он нашел способ полностью решить любые их жизненные проблемы. Хаббард работал над книгой, которую впоследствии охарактеризует как „краеугольный камень для Человека, сравнимый с открытием огня и превосходящий по значимости изобретения колеса и лука“".
Если вдуматься, это действительно поражает.
После того, как эта книга, "Дианетика", вышла в свет в 1950 году, жизнь Хаббарда совершенно изменилась. К 1968 году Хаббард присвоил себе звание "командора" собственной частной военизированной флотилии и управлял своей всемирной саентологической организацией с мостика судна Royal Scotsman (впоследствии переименованного в Apollo). Именно там и имел место один из самых значимых эпизодов, описанных в книге Каннане, — когда Хаббард, пусть ненадолго, разоткровенничался с журналистом и признался, что Саентология — чистое надувательство.
 |
| Корабль Apollo |
"Это одно из моих любимых откровений в Fair Game, — рассказал нам Каннане. — Чарли Нэрн — весьма авторитетный и отмеченный наградами режиссер-документалист. Беседа, содержание которой он воспроизвел, дает поразительную возможность понять мотивы, двигавшие Хаббардом. Образ Хаббарда, сравнивающего Саентологию с рыбной ловлей на муху, и находящего удовольствие в искусстве обмана, вполне правдоподобен, если принять во внимание то, каким образом Хаббард обращался со своими последователями".
Вот отрывок из книги Fair Game, в котором говорится о встреча Нэрна и Хаббарда. Мы надеемся, это побудит вас приобрести собственную копию этого издания, до отказа заполненного подобными откровениями о Хаббарде и Саентологии.
В то время Хаббард на борту своего корабля Royal Scotsman метался от одного средиземноморского порта к другому. По морским радиоканалам Нэрн вычислил, что Хаббард бросил якорь в тунисском порту Бизерте. Съемочная группа программы The World in Action поспешила в Северную Африку. Когда они прибыли на месте, Нэрн направился прямиком в гавань. Время было за полночь, и кинематографист был один. Он взглянул на саентологическое судно и увидел силуэт курящего пожилого человека в капитанской фуражке. Нэрн был уверен, что это Хаббард и решил попытать счастья:
"Я поднялся по сходням на мостик. Он был один. Я сказал: „Здравствуйте“. Я принес извинения, сказал ему, что я не саентолог в отличие от всех тех, кто невинно спит под палубой, но я — молодой кинематографист, увлеченный процессом изобретения новой религии. Он мгновенно принял заинтересованный и заинтригованный вид — не было и намека на ответ в духе „что вы делаете на моем корабле?“ Я помню, как рассказал ему о том, почему это меня интересует, — о моей матери".
По словам Нэрна, Хаббарда не обескуражил дерзкий подтекст его интереса. Он благожелательно отнесся к беседе, и двое проговорили более часа. Кинематографист спросил Хаббарда, почему он выдумал Саентологию. Пока примерно две сотни саентологов мирно почивали в своих койках на борту Royal Scotsman, тот дал Нэрну ответ, произнести который никогда бы не осмелился, если бы его последователи не спали.
"Он сказал, что все началось исключительно как способ заработать, — рассказал Нэрн. — Это показалось мне самым необычным и поразительным началом. Он говорил об этом — о том, что все было простым „мошенничеством“, — очень просто — а двести, или сколько там, саентологов мирно спали прямо под нами".
В дальнейшей беседе Хаббард рассказал Нэрну, что желание срубить денег было не единственным мотивом.
"Он рассказал, что, хотя поначалу дело было в деньгах, его увлекла „ловля“ людей, особенно умных людей, на приманку, — вспоминает Нэрн. — Я помню, как он сказал, что это напомнило ему, как они с отцом ловили рыбу. Ты забрасываешь леску, чтобы одурачить прекрасную серебристую рыбу. Все веселье состояло в том, чтобы провести ее, заманить, обмануть".
Хаббард объяснил Нэрну, что в детстве они с отцом делали искусственных мух и блесны, пытаясь опытным путем выяснить, какая приманка лучше. По словам Нэрна, Хаббард сказал:
"Я никогда не понимал, почему прекрасную рыбу можно поймать на искусственную муху". Хаббард признавался в том, что дело всей его жизни, как и рыбная ловля на муху, сводится к маскировке и обману. Хаббард рассуждал о том, как разумные люди увлекаются Саентологией. "Я помню, он конкретно говорил о двух врачах (которые увлеклись Саентологией) так, словно им следовало проявить большее благоразумие, — говорит Нэрн. — Помню торжество, которое при этом звучало у него в голосе, словно он считал некоторых своих жертв умнее себя, но только они находились в беде и были легковерны. Торжество по поводу того, что он понимал человеческое животное и его „потребности“ — потребности, которыми можно воспользоваться".
Однако Нэрн увидел в Хаббарде не только чувство торжества:
"Я также ощутил в нем человека, который вовсе не казался столь самоуверенным, который черпал силы в уважении и почтении, проявляемых к нему людьми, которых он считал умнее себя. И я бы сказал, что в нем присутствовала забавная смесь чувства торжества над своими жертвами и отсутствия уважения к ним, когда они уже попались. Теперь я думаю, не это ли было для него невыносимо — отсюда и все последующие истории о его вспышках ярости… Возможно ли, что он вроде как „ненавидел“ своих жертв? Я ощутил это очень отчетливо".
В какой-то момент их ночной беседы на мостике Royal Scotsman, Нэрн высказал собственное предположение о том, почему интеллигентные люди так легко поддаются на обман. "Это потому, что Вы заполняете пустоту, имеющую форму Бога", — сказал Нэрн. Должно быть, для Хаббарда это был непростой разговор. Молодой амбициозный кинематографист является без приглашения и хочет задавать пикантные вопросы о том, как он выдумал религию, и как он обманывает всех людей, спящих на нижней палубе. Нэрн говорит, что Хаббард совершенно с ним не спорил, не орал на него и не просил уйти. "Он ни разу не сказал: „Нет, я занимаюсь не этим, Вы неправильно поняли“".
Чарли Нэрну показалось, что Хаббард хотел поговорить на ту самую тему, которую, казалось бы, он менее всего должен был хотеть обсуждать с режиссером-документалистом. "Я бы сказал, он вздохнул с облегчением, потому что в конце концов получил возможность поговорить с кем-то о том, как придумал религию и обманывал людей, — и, как мне кажется теперь, о почти невыносимой клетке, в которую он сам себя загнал".
Пока Хаббард в подробностях рассказывал об этом, в голове молодого кинематографиста неотступно крутилась мысль:
"Я вполне мог понять человека, который ложится вечером в постель с женой, потирает руки и говорит: „Дорогая, сегодня мы заработали 10 тысяч долларов“, — но я не мог понять, как его собственная жена могла во все это поверить, поверить в выходы из тела и в предыдущие жизни. Я не мог себе представить, что ложусь в постель с кем-то, кто „повелся“ на мой обман. И при этом нас все время окружали верующие — все те люди, мирно спавшие под нами, и верившие в него". Нэрн спросил Хаббарда, не чувствует ли тот себя в клетке. Не чувствует ли он себя совершенно одиноким? "Именно тогда он сказал — очень-очень медленно и с улыбкой, которую я до сих пор помню, — что это первый интересный вопрос, который ему задали за 20 лет".
Нэрн подумал, что наткнулся на золотую жилу. Он не только разыскал неуловимого Хаббарда в далеком порту, но и вызвал его на откровенный разговор на тему, о которой Нэрн так хотел сделать фильм.
Он попросил у Хаббарда разрешение записать интервью с ним на камеру. Хаббард согласился. Нэрн пошел и разбудил всю съемочную группу. Когда они вернулись, было уже около 3 часов утра. Однако настроение, весь сценарий уже сильно изменились. Теперь Хаббарда окружали человек 30 саентологов. Он не мог повторить то, что с такой радостью говорил лишь несколько часов тому назад.
"Они стояли у меня за спиной, нервничая, когда я давил на Хаббарда, — говорит Нэрн. — Я попытался снова задать ему „первый интересный вопрос, который ему задали за 20 лет“, но ничего не вышло. Он снова оказался в присутствии одураченных, то есть снова оказался в клетке".
Нэрн не мог повторить тот откровенный и доверительный разговор, который состоялся у него с Хаббардом лишь несколькими часами ранее. И все-таки снятое на камеру интервью открывает интереснейшие подробности о личности Хаббарда. Журналисты и кинематографисты всего мира по-прежнему цитируют и используют материал фильма The Shrinking World of L. Ron Hubbard.
Однако 45 лет спустя Нэрн думает о том, что он упустил, а не о том, что ему удалось записать.
"Мне никогда не нравилось то, что у меня получилось, потому что это на миллионы миль расходится с нашей беседой о выдуманной религии и пустотах в форме Бога, которая состоялась у нас часом ранее, — говорит Нэрн. — Конечно, задним числом я понимаю, что он никак не мог повторить что-либо из сказанного перед своими учениками. Сейчас я думаю о том, мог ли Хаббард спастись от сотворенного им чудовища. Что могло побудить его сделать шаг и заявить, что он не верит?"
"Мне никогда не нравилось то, что у меня получилось, потому что это на миллионы миль расходится с нашей беседой о выдуманной религии и пустотах в форме Бога, которая состоялась у нас часом ранее, — говорит Нэрн. — Конечно, задним числом я понимаю, что он никак не мог повторить что-либо из сказанного перед своими учениками. Сейчас я думаю о том, мог ли Хаббард спастись от сотворенного им чудовища. Что могло побудить его сделать шаг и заявить, что он не верит?"
Нас поразила мысль о том, что Хаббард не только признал, что Саентология — это надувательство, но и что он сам оказался в ловушке и, по существу, стал пленником собственного изобретения.
 |
| Хана Уитфилд |
Мы показали этот отрывок из книги Хане Уитфилд, которая служила Хаббарду в качестве капитана судна Apollo и много лет была его близким сотрудником. Хана поделилась информацией со своим мужем Джерри.
"Нам обоим эта история показалась возможной. Почему? Было 2 часа утра или около того, когда Чарли Нэрн застал Хаббарда в одиночестве на палубе. В это время ночи люди особенно беззащитны, их курки сняты со взвода, они лучше всего спят, они умирают и т. п. Некому вернуть его к действительности. Он вполне мог расслабиться и, возможно, был только счастлив все это выплеснуть", — говорит она.
"Вспоминаю один случай в 1969 году, после миссии „Рикол Полного Трака“, когда Хаббард сказал мне, что назначил меня председателем комитета по сбору улик против близкого друга. Помню, Хаббард покосился на меня, словно проверяя, и сказал: „Ты знаешь, что этот человек виновен, не так ли?“
В другом случае он распорядился, чтобы электрику не давали спать столько времени, сколько понадобится, чтобы установить на борту судна Avon River радиостанцию для связи с берегом, в противном случае этому человеку придется спать на палубе, и ему будет запрещено есть вместе с командой. Работа заняла 4 дня. Он проверял меня. О да, это вполне убедительная история. Конечно, теперь большинство из нас знает, что это было надувательство. Но для многих это остается самой настоящей реальностью!"
— The Underground Bunker, 30.09.2016
Взято из рассылки новости Апологетики
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.