Роберт Сапольски: У вас нет свободной воли

Нет более американской идеи, чем "свободная воля" – мысль о том, что мы все наделены (вероятно, Богом) властью выбирать путь успеха или разрушения и нести ответственность за последствия этого. Именно по этой причине мы "наказываем" людей за совершённые преступления. Эта мысль настолько вездесуща, что большинство людей даже никогда не размышляли об альтернативе.

Нейробиолог Роберт Сапольски (Robert Sapolsky) видит всё иначе. Он выступает против идеи "свободной воли". Вместо этого он считает, что наше поведение состоит из сложной и беспорядочной мешанины столь многочисленных факторов, что откровенно глупо думать, будто бал правите отдельные, независимые "вы". Он разбирает всё это в своей новой книге, "Behave: The Biology of Humans at Our Best and Worst" ("Поведение: биология людей в самых лучших и худших своих проявлениях"). Этот том – сборная солянка из неврологии, философии, политики, эволюционного учения, антропологии, истории и генетики. Местами она учитывает исчерпывающее количество переменных, рассматривая человеческое поведение, но этого-то и хочет Сапольски. Решения, которые мы принимаем, являются следствием "пренатальной среды, генов и гормонов, того, авторитарными или склонными к эгалитаризму были [наши] родители, видели ли [мы] насилие в детстве, когда [мы] завтракали…"

Подобно "Incognito: The Secret Lives of the Brain" ("Инкогнито: тайная жизнь мозга") Дэвида Иглмэна или "Озарению. Сила мгновенных решений" Малкольма Гладуэлла, "Поведение" Сапольски раскрывает механизмы, действующие за кулисами нашего сознания. Я пообщался с работающим в Стэнфорде нейробиологом и приматологом, чтобы обсудить его новую книгу. Мы коснулись вопросов свободной воли, природы существования и того, как люди узнали, что эпилептики не заслуживают погребения заживо.

VICE: Расскажите мне о своей новой книге.

Доктор Роберт Сапольски: Прежде всего, она о том, что мы – биологические существа, что не должно страшно шокировать. А следовательно, всё наше поведение – продукт нашей биологии, что также не должно страшно шокировать, пусть даже для кого-то это и является новостью.

Если мы хотим разобраться в собственном поведении – в самом лучшем, самом худшем и всём, что между ними, – мы ни к чему не придём, если будем думать, что всё это можно объяснить чем-то одним, будь то одна часть мозга, одно детское переживание, один гормон, один ген или что-то ещё. Напротив, поведение является результатом всего от нейробиологии за секунду до действия до эволюционного давления, которому уже миллионы лет.

Ваша книга выражает кое-какие достаточно новаторские идеи о свободной воле и системе уголовного правосудия.

Я не верю в существование свободной воли, но невероятно трудно представить себе мир, в котором люди приняли эту реальность, особенно если говорить о системе уголовного правосудия. В конечном итоге такие слова, как "наказание", "справедливость", "свободная воля", "зло", "душа", совершенно ничего не значат и научно устарели в плане понимания нашего поведения. Людям безумно трудно принять ту степень, в которой мы являемся биологическими организмами без свободы воли.

Это значит больше в одних областях, чем в других, верно?

Если кто-то хвалит вашу причёску, а вы хотите поставить её себе в заслугу вместо того, чтобы в общих чертах рассказать о миллионах лет силы, побудившей вас выбрать эту причёску, а не другую, в этом нет ничего особенного. Но нам нужно уйти от абсурдных, устаревших идей о свободе собственной воли и подумать с точки зрения биологии в тех областях поведения, которые мы судим строго: выполнение функции присяжного, оценка учащегося на занятии, попытка разобраться в поведении любимого человека… Тут-то нам и нужно признать, что это – сплошная биология.

Вы начинаете книгу с признания в том, что у вас есть фантазия, в которой вы вершите справедливый суд над Гитлером, несмотря на то, что эта фантазия противоречит вашим научным взглядам в отношении справедливости ко злу. Вы, кажется, предполагаете, что мы должны проявлять эмпатию к тем, кто совершает самые худшие преступления в мире, даже если это противоречит нашим порывам.

Я всегда пользуюсь такой аналогией, которую очень трудно проглатывать людям, когда речь идёт о системе уголовного правосудия: если у машины неисправны тормоза, вы чините тормоза. Если тормоза не поддаются починке, вы отправляете машину в гараж до лучших времён, а ваша основная обязанность – сделать так, чтобы эта машина с неисправными тормозами никому не навредила. Однако никто не говорит, что вы наказываете машину. Никто не обвиняет вашу машину в моральном недостатке. Нам нужно так или иначе добиться этого настроя.

Большинство людей отреагировали бы на такой образ мыслей враждебно, так как он сильно отличается от наших текущих взглядов на вещи.

Этот сдвиг в мышлении кажется людям невероятным в большинстве областей, но у нас это уже было. Пятьсот лет назад, даже умные, рассудительные, склонные к рефлексии люди, даже слезливые либералы, считали, что всякий, у кого случается припадок, одержим демонами, а следовательно, этого человека нужно сжечь на костре. Эти 500 лет понадобились нам на разработку механизированного взгляда на эпилепсию, на то, чтобы представить её себе, как машину со сломанными тормозами, и осознать: "Ой, да этот человек в этом не виноват, это не с душой у него проблема, он не занимался сексом с сатаной, у него в мозгу мало контуров обратной связи". Поскольку западной цивилизации понадобилось 500 лет на то, чтобы дойти до этого в плане припадков, кто знает, сколько нам понадобится на то же самое в более тонких областях аномального поведения, которые мы в настоящее время объясняем с помощью богословия.

Если мы не в ответе за своё дурное поведение, то мы не в ответе и за своё хорошее поведение, верно? Значило бы это, что весь успех в жизни случаен?

Вот тут-то и кроется закавыка в уравнении. Уж насколько нам трудно спокойно принимать механизированный взгляд на самое худшее своё поведение, но людям гораздо труднее принять, что и в нашем хорошем поведении дело исключительно в биологии. Это менее актуальная проблема по сравнению с вопросами массового заключения. Но да, нам нужно признать, в какой степени банальная удача в плане биологии одарила некоторых из нас тем, чего нет у других.

Отказ от понятия свободной воли также противоречит авраамической теологии отношений Бога с человеком – и, возможно, существования Бога вообще.

Это мелочь. Я как ярый атеист против этого не возражаю. Но это ещё и атака на кое-что другое – на мысль о том, что мы – нечто большее, чем наш мозг, что внутри нас что-то есть, сущность, которая находится у нас в мозгу, но не принадлежит ему, "я", которое является чем-то большим, чем просто биология. И это имеет такие же корни в реальности, как и алхимия или астрология. Некоторые люди связывают эту мысль с некими религиозными рамками, но даже вне религии среднестатистический человек считает, что в нём есть нечто большее, чем просто химия или биология.

Итак, ваша теория выходит за рамки религии или души. Вы атакуете основы нашего понимания человеческого бытия.

Раз в два года я преподаю мысли из этой книги в формате занятий. На них присутствует человек 500 или 600, а следовательно, статистически гарантировано, что из-за всего этого религиозный кризис случится у пяти или шести моих студентов, а ещё у трёх или четырёх случится некий экзистенциальный кризис. Это внушает сильное беспокойство. Мы любим свою индивидуальность, мы любим таинственность в себе, свой эссенциализм, и взгляд на то, как внутри вращаются биологические шестерёнки, может встревожить.

Может ли понимание этого помочь нам прогнозировать поведение?

Не так уж и научно посмотреть на группу людей с повреждениями префронтальной коры головного мозга и сказать, мол, "этот будет серийным убийцей, а этот будет громко рыгать во время надгробной речи и не понимать, почему это социально неприемлемо". Но если взглянуть на то, в каком темпе мы изучаем истоки человеческого поведения, то становится понятно, что со временем идея этой маленькой сущности, которая сидит у нас в мозгу и принимает решения, будет всё дальше и дальше отодвигаться на задний план.

Вы считаете, что на наше поведение влияет такой небиологический фактор, как культура. Или культура также влияет на биологию нашего мозга?

Так и есть, и невероятно сильно. Если вас воспитали в оголтело индивидуалистских США, а не в коллективистской культуре Восточной Азии, то это может породить иные представления о сотрудничестве и особенностях взаимодействия с толпой. Сравним, к примеру, человека, воспитанного в городской среде, где проживает более 100,000 человек, и человека, воспитанного в сельской местности. В среднем у людей, воспитанных в городской среде, более крупное миндалевидное тело [область мозга, связанная со страхом и тревожностью]. Так что в этом плане культура может менять мозг физически.

Что, если вы из сельской местности на Юге?

Есть такое знаменитое исследование, где студенты-добровольцы думали, что участвуют в исследовании, занимающемся их математическими способностями, но на самом деле эксперимент проходил снаружи, в коридоре. Какой-то накачанный парень, идущий в противоположную сторону, врезается в проходящего мимо студента, затем говорит: "Смотреть надо, ушлёпок", а потом удаляется. Когда студент заходит, чтобы пройти тест по математике, исследователи меряют ему давление, проверяют у него гормоны. И если вы с американского Юга, то давление у вас будет выше, а стресс – сильнее. Это воздействует на ваш рассудок и на то, как вы реагируете на определённую ситуацию.

Это связано с тем, что, как показывают убедительные доказательства, американский Юг был заселён пастухами и животноводами из северной Англии и Шотландии, у которых была культура чести. Спустя несколько веков от неё ещё остаётся некий осадок. Поэтому культура является не таким уж и неуловимым фактором развития мозга и поведения. Подобное обучение начинается спустя несколько минут с момента рождения.

Может ли понимание этих факторов приблизить нас к обладанию свободной волей?

Если вас воспитали в культуре, которая ценит рефлексию, самоанализ и критическое мышление в отношении собственного мышления, такой, которая задаётся вопросом о том, рациональны вы или рационализируете, то вы обучаете кору своего головного мозга лучше оценивать происходящее в вашей лимбической системе [области мозга, которая влияет на поведение, но не участвует в сознательном мышлении]. Когда вас просят подумать о значении своих озарений, а уж потом действовать на их основании, то вы, возможно, по ходу дела решите, что ваши озарения разрушительны или вообще не имеют смысла. А затем вы не руководствуетесь ими в своих действиях.

Автор: Джосайи Хессе

Взято.